«ЗАРУБЕЖКА БЕЗ ГРАНИЦ!» // БАЛАНС ИНТЕРЕСОВ: КАК ДОГОВОРИТЬСЯ СО ВСЕМ МИРОМ И НЕ ПОТЕРЯТЬ СЕБЯ
Он — интерес. Она — выгода. Вместе — они международное сотрудничество.
Когда дипломаты поднимают бокалы, а президенты подписывают соглашения — это вовсе не о дружбе. Это о совпадении интересов. Или хотя бы о том, чтобы не вцепиться друг другу в глотку. Почему государства хотят то нефть, то айфоны, то чтобы их уважали — и кто вообще решает, что им надо? Где заканчивается «наше» и начинается «чужое»? И главное — как всё это складывается в хитроумную мозаику под названием баланс интересов?
Сегодня — тур по закоулкам международных отношений. С оглядкой на Моргентау, Найя, Стратегию нацбезопасности РФ, и, конечно, на вечный вопрос: как жить, когда твоя выгода кому-то поперёк горла?
Реалисты и вопрос силы: «Про национальный интерес на языке power»
Все помнят волшебное словосочетание «национальный интерес». Это, если верить классикам политического реализма, в первую очередь Hans Morgenthau — «отец-основатель» концепции, — стремление государства обеспечивать себе выживание и безопасность. Такой «интерес», говорил Моргентау, условно делится на две части:
- Центральную (почти неизменную) — то, что определяется географией, историей, культурой.
- Второстепенную (изменчивую) — то, что трансформируется в зависимости от конкретной политической конъюнктуры.
Реалисты — это же, как у нас любят говорить, «про силу». Сила (power) понимается как способность контролировать ситуацию и не допускать, чтобы сильнее контролировали тебя. У Kenneth Waltz, например, национальный интерес — это защита суверенитета и вооружённая безопасность, а также экономическое благополучие (ну, куда без него?). Считается, что государства вечно сомневаются: «А что там у соседа?» — ведь если у него танков больше, то никакие благие намерения не спасут, придётся как-то отвечать.
Либералы: «Зачем смотреть на государства, когда есть корпорации и люди?»
А вот либеральный взгляд куда интереснее. В эпоху глобализации либералы говорят: «Стоп, а государство — это вовсе не вся планета; есть же ещё корпорации, ТНК (транснациональные компании), которые вершат экономические судьбы.» Более того, либералы (например, Джозеф Най и Роберт Кохейн) говорят, что только человек, индивид, имеет волю и предпочтения, а уж государства и вовсе не способны иметь какой-то единый “объективный” интерес. В результате получается, что национальный интерес — это вообще-то очень расплывчатая вещь. Кому-то нужны деньги и стабильные рынки, кому-то — защита прав человека, кому-то — безопасность и военная мощь, а всем вместе надо ещё умудриться договариваться, чтобы не развалить систему насмерть.
Ну и, разумеется, либералы постоянно твердят: главное — экономическое процветание. Мир становится всё более взаимозависимым, торговля и капитал нас связывают теснее, чем деды наши могли мечтать. Поэтому, если мы сильно поссоримся с соседом, все пострадают — ведь поставки нефти и газа, инвестиции, рынки и логистика мгновенно летят кувырком. Даже если кто-то в абсолютных цифрах проигрывает, то в глобальной системе есть и позитивные перспективы. Об этом мы ещё поговорим — про абсолютные и относительные выгоды.
Конструктивисты: «Всё, что связано с интересами, мы придумали сами»
Социальный конструктивизм возьмёт и скажет нам: «Братцы, да всё же это социально сконструировано!» Интересы ведь живут не сами по себе, а в головах, в нормах, институтах, идеях, договорах. Мы скрепили эти институты рукопожатиями, прописали их в бумагах — и вот вам, пожалуйста, “баланс интересов”. Ведь никто не может объективно померить, «сколько» твоему государству надо — это всегда результат общественных практик, восприятий и, если хотите, предрассудков.
Теория принятия решений (модернистское направление) ещё добавит: «У каждого лидера свои тараканы, поэтому говорить о некоем объективном интересе нации нельзя. Тут может играть роль личный опыт, предубеждения, культура, политические мифы.» В итоге, некоторые исследователи и вовсе объявляют нацинтерес фикцией — мол, надумали политики, что народу нужен именно такой вектор, а мы все и живём в соответствии с этим нарративом.
А что говорит сама Россия: «Национальные интересы и их место в Стратегии безопасности»
Если открыть Стратегию национальной безопасности РФ (2021), там чёрным по белому написано, чего именно Россия считает своим интересом:
- сбережение народа и повышение благосостояния,
- защита суверенитета и конституционного строя,
- укрепление обороны,
- развитие безопасного информационного пространства,
- повышение технологического уровня экономики,
- охрана окружающей среды,
- защита традиционных духовно-нравственных ценностей,
- и, конечно, укрепление международной безопасности и правовых основ мирового порядка.
Формально это сочетает в себе элементы и реализма (безопасность, суверенитет), и либерализма (качество жизни, экономическое развитие), и даже нечто конструктивистское (традиционные ценности).
Принцип «баланса интересов» — когда много проблем, а ресурсы одни
И тут мы подходим к вопросу: а что делать, когда интересы разные, а место на планете одно? Классическая формула — «баланс сил». Но с тех пор, как мы поставили под угрозу выживание всего человечества (атомное оружие, ядерная гонка), выяснилось, что одним балансом сил (то есть «у меня тоже бомба есть!») проблемы не решить. Мусорные пятна в океане, глобальное потепление, пиратство, борьба с терроризмом — всё это нуждается в едином подходе. Вот тогда и возникает новый принцип: «баланс интересов». Это когда государства садятся и думают: «Как нам сделать, чтобы всем было более-менее выгодно, и никто не пытался выехать за чужой счёт?» И если при «балансе сил» речь скорее шла о взаимном сдерживании, то при «балансе интересов» мы говорим о взаимном сотрудничестве: мол, давайте вместе освоим ресурсы Арктики или космоса без того, чтобы передраться на орбите.
В классической же логике баланса интересов есть три типа:
- Совпадающие — мы заодно: например, хотим всем миром бороться с пандемиями или пиратством.
- Взаимоисключающие — наши угольные шахты конкурируют с вашей зелёной энергетикой, не можем договориться о цене. Часто здесь всё скатывается в игру с нулевой суммой, потому что если выиграю я, проиграешь ты, и наоборот.
- Непересекающиеся — мы добываем редкоземельные металлы в одной части света, а вы — занимаетесь своими делами, напрямую не конфликтуем.
Но если интересы вдруг перестают пересекаться, это ещё не значит, что не нужно вести диалог: завтра сместились ветра, изменилась экономическая конъюнктура — и вот уже наши интересы «съехались» в одной точке.
Принцип взаимной выгоды: «Давай я уступлю тебе в одном, а ты уступишь мне в другом»
Представьте, что мы заключаем сделку. Каждый хочет не проиграть. Идеальный вариант — выигрываем оба. В классике ВТО это называется «принцип взаимных уступок и взаимной выгоды». То есть если, например, страна разрешает иностранным компаниям торговать у себя без пошлины, то и те страны как-то компенсируют ей другой «послабухой» — дабы всё было честно. Совершенно другая ситуация — когда один игрок слишком силён и говорит: «Ну вы либо соглашаетесь на мои условия, либо вообще без экспорта останетесь». Это уже нарушение принципа: сильный диктует всё, а слабый слушает.
Примеры таких нарушений — когда США заключают соглашения, где их персонал освобождён от любой ответственности, а страна-партнёр вынуждена отвечать за всё подряд. Или практика “добровольных” ограничений экспорта: «Вы у себя там квоту уменьшите, а то мы вообще вам запретим поставки.» С точки зрения идеи равноправия — очень сомнительно.
Абсолютные и относительные выгоды: «Пусть даже сосед набрал больше, лишь бы нам тоже досталось»
И вот, наконец, мы добрались до классического спора реалистов и либералов о том, что важнее:
- относительная выгода: главное — чтобы у нас было не меньше, чем у соседа,
- абсолютная выгода: хорошо, если все растут, ведь это лучше, чем ноль.
Для реалиста: «Если другой получил больше, чем я, — это проблема. Он станет сильнее». Значит, надо его как-то ограничить, чтобы я в итоге не проиграл.
Для либерала: «Если мы вместе зарабатываем, то даже если сосед стал миллионером, а я только полумиллионером, это всё равно лучше, чем было бы без сотрудничества. У меня всё равно денег прибавилось.»
В реальности, конечно, государства — не ангелы и не чёрные кобры. Все всё взвешивают и пытаются урвать кусок. Но когда речь о сложной системе, например о Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС), тут уже учитывается куча факторов. Допустим, общее таможенное пространство открывает рынки для всех. Это абсолютная выгода. Но вдруг какая-то страна (скажем, Беларусь) хочет продать больше молока в Россию, а Россия возмущается и вводит временные ограничения — «молочные войны». Это уже вопрос относительной выгоды: мы не хотим, чтобы твоё молоко заменило наше, пусть даже общий рынок растёт.
Так и живём: между задачей совместной выгоды и желанием уж если и делиться, то так, чтобы самому не остаться в долгу.
Гляди в будущее: «Как найти баланс между национальным интересом и глобальным благом?»
Современный мир всё больше обрушивается на нашу голову проблемами: климат, санкционные войны, цифровая безопасность. Решать эти вопросы поодиночке — примерно как бороться с наводнением маленьким совочком. Выстраивать коллективную систему, где учитываются и интересы, и выгоды — гораздо сложнее, но эффективнее. Когда-то человечество подписало Устав ООН, Всеобщую декларацию прав человека, и это были исторические акты, призванные сформулировать общие интересы государств. Сегодня подобных документов становится всё больше, но от этого не всегда легче, потому что интересов — тоже навалом, и они не всегда совпадают.
Моё личное мнение: мы обречены договариваться, как бы кто ни хотел всё решить силой. Иначе нас просто задавит глобальная реальность. «Баланс интересов» даёт шанс мирно разруливать конфликты, «принцип взаимной выгоды» позволяет каждому участнику выйти в плюс, пусть даже и меньше, чем у “соседа по столу”. В конечном итоге любой просчёт выгоды — относительной ли, абсолютной ли — это выбор стратегии развития. И если раньше государство могло рассчитывать выехать на одной лишь военной мощи, то теперь, увы, (или к счастью!) нужны высокие технологии, экономическая диверсификация, развитие человеческого капитала и прочие радости. Да, при этом относительная выгода нередко интересует государства едва ли не сильнее. Но никто не отменял тот факт, что мы связаны общей планетой: наши проблемы (и экономические, и экологические) стали слишком глобальными, чтобы уповать только на жёсткую конкуренцию.
Что ж, посмотрим, как дальше будет выстраиваться эта гигантская «мозаика интересов и выгод». Мир турбулентен, и в любой точке в историю вмешивается субъективный фактор: лидер сменится, курс перевернётся, договор так и не ратифицируют. Одно ясно: пока все эти нити интересов тянутся в разные стороны, нас ждёт и серьёзная борьба, и, надеюсь, не менее серьёзные попытки договариваться. А там, глядишь, выработаем тот самый баланс, который будет держать наш мир на плаву.
👉 Подписывайтесь на мой Telegram-канал: https://t.me/druzin. Там — финансы, инсайты, путешествия и никакой скуки!