«ЗАРУБЕЖКА БЕЗ ГРАНИЦ!» // 30 ЛЕТ ИНТЕГРАЦИИ: ФЛАГИ НА ГРАНИЦАХ, ГРАНИЦЫ НА ФЛАГАХ ИЛИ КАК ЖИВЕТ ЕАЭС
Москва. Серый, тёплый май 1995-го.
На подоконнике Белого дома — кабинета, а не дома № 2 на набережной — пылит стопка чемоданов: над каждым герб России, Беларуси, Казахстана. Залетает апрельский сквозняк и переворачивает бирки «ТАМОЖЕННЫЙ СОЮЗ». Чемоданы то собирают, то распаковывают: таможня, единое экономическое пространство, коммунисты клеймят «новый СССР», либералы визжат про бюрократию — и всё это в прямом эфире эпохи приватизации, «Поля чудес» и будущего айфона.
Минуло — не много не мало — три десятилетия, и чемодан превратился в шкаф-купе размером в добрую половину Евразии. Полку под Орск делят сычуаньский соус и минский трактор; в карманах найдётся и бархат карабахских гранатов, и карагандинский уголь.
Сегодня этот шкаф называется Евразийским экономическим союзом. И каждая полка ведёт собственный дневник.
Откроем их по порядку — как я люблю, с хлёстким «А между тем…»
Армения: «Столица без моря и с лишней границей»
Ереван — сюрреалистическая столица, где в одном месте лавируют айтишники из «Тумо» и старики, играющие в нарды между Каскадом и цирком. Здесь Евразийский союз звучит как транспортная дилемма. Моря нет, сосед Азербайджан закрыт, Турция хамит, Иран утешает, но горы выше.
Интерес и цель — мост вместо стены. Дорога Ереван – Тавриз – Персидский залив — мечта о коридоре, где поезда везут не только абрикосы, но и ударные микросхемы, которые армянский аутсорс уже печёт для мировых корпораций. Поэтому армяне просят в ЕАЭС дешевле газ, выше пропускную способность ЛЭП, серьёзнее цифровизацию — чтобы армянский код отправлялся в облако без таможен и VPN-ов.
Экономика — в объёме ВВП меньше многих российских регионов, но с человеческим капиталом, который даже тбилисская IT-диаспора зовёт к себе. Безработица жмёт, экспорт ограничен логистикой, но «коньяк и код» становятся лейблом новой индустрии.
Политический процесс — вечный поиск идентичности между Москвой, Брюсселем и собственным ноевым ковчегом. Улица созывает «бархат» 2018-го, диаспора шлёт доллары, а Пашинян балансирует, точнее балансировал между Степанакертом и Смоленской площадью.
Проблема: если дорога через Нахичевань не откроется, Ереван рискует остаться тупиковой станцией на карте интеграции. Перспектива: железка в Иран и единый энергетический рынок, где Мецаморская АЭС сменит статус «риск» на «актив».
Беларусь: «Республика тракторов и санкций»
Минск. Проспект Победителей, белый Дворец Независимости, где Александр Григорьевич порой выставляет караул из четырёх букв «ЕАЭС» — «дай рынки, сохрани нефть».
Интерес — гарантированный рынок сбыта. Европа под санкциями захлопывает двери для белорусского сыра и лифтов «Могилёвлифтмаш». Союз остаётся единственным окном, где «БелАЗ» гоняет карьерные самосвалы без визы.
Экономический потенциал — индустриализация по-советски смешанная с аграрным чудом. Беларусь не продаёт сырьё, она шьёт бело-красно-белые костюмы из металла и молока. Уровень переработки — мечта для других партнёров, но зависимость от дешёвой российской нефти — ахиллесова пята.
Политика — после 2020-го страна вступила в эпоху «чемоданного настроения»: часть оппозиции — в Вильнюсе, часть — в Турине на Ф-1, а половина — в «Гродно Азот» у станка. Минск делает ставку на Россию как на прощённого своего кредитора и силовика.
Проблема — приток конкурентов с юга: если Таджикистан или Узбекистан войдут в Союз, белорусская текстильная ниша может заскрипеть. Перспектива — Союзный газовый рынок: тот случай, когда «Газпром» и «Белтрансгаз» сядут за стол без калькулятора «первая цена плюс премия».
Казахстан: «Хан-Шагай»
Шагаете по Нур-Султану (он же Астана — снова ребрендинг) — и попадаете в декорации футуризма: купола «Байтерека», хром-голограммы Expo. За окнами — степь до Китая.
Интерес — транзит. Зерно убежит на юг, нефть — в порты Каспия, а контейнеры из Шэньчжэня — в Гамбург через Хоргос.
Экономика — первая евразийская нефть, уран до половины планеты, «Байтрикс» с «Казатомпромом». Но ВВП на душу — американская тележка в Walmart: кажется весомой, пока не сравниваешь с Катаром.
Политика — «многовекторность». Официальная Астана — это дипломат-жонглёр: в одной руке ЕАЭС, в другой — китайский «Один пояс», в третьей — зелёная трансформация ООН.
Проблемы — неформальные барьеры на рынке России: казахский сахар застревает на подмосковной таможне, как кибитка в степной луже. Перспектива — финансовый центр в Астане и версия «евразийского евро» с биржевым тикером KZ-EUE.
Кыргызстан: «Горы выше зарплаты, река шире границ»
Бишкек в 6 утра пахнет самсой и дизелем маршруток. Чабаны спускаясь с Ала-Тоо, везут на рынок осенние яблоки из Таласа. Страна людей, а не капитала: каждый третий рабочий — гастарбайтер в России.
Интерес — единый рынок труда. Чтобы кыргызский таксист в Москве платил налоги по QR-коду, а не по «чёрной кассе». Чтобы на родине шёл валютный дождь не только из «Золотой короны», но и из инвестиционных оффлайнов: гидро-ТЭЦ, золотодобыча, горный туризм.
Экономика — 13 % АПК, золото «Кумтора», и мечта о ГЭС, в которую вот-вот вложится Москва.
Политика — страна четырёх революций и десятка конституций. Здесь парламент — как ветреная юрта, а президент меняется чаще, чем «iphone получает прошивку». При этом Бишкек готов торговать лояльностью, если Союз даст развязку дорог — Китай – Кыргызстан – Узбекистан.
Проблема — рублёвые волны санкций: как только ВТБ замирает, кыргызские переводы обнуляются. Перспектива — «Евразийский паспорт трудового мигранта»: один скан-код, один пенсионный фонд, одна статистика счастья.
Россия: «Не мать, но скелет союза»
Москва — это не только Кремль и ТТК, это распределённый центр: от арктического Певека до казачьей Владикавказской заставы.
Интерес — расширение рынков, диверсификация экспорта, нефть и газ сами не продадут себя под санкциями. Но ещё важнее — любой союз, где Москва не «младший брат», а якорь.
Экономика — 85 % бюджета Комиссии, лидер в нефтедобыче, первый в мире экспортёр зерна. Санкции 2022-25-го накачивают мастер-класс по импортозамещению: от микрочипов «Байкал-Сервер» до замороженного манго из Ирана.
Политика — парадокс доминирования: чем сильнее давление извне, тем больше у соседей страх «быть притянутыми» под вторичные санкции.
Проблемы: «серый импорт» обходит таможню Союза, как вода — дырявый кран. Перспектива — цифровая платформа «Евразия-24»: блокчейн таможенных транзитов, единая платёжная система, где рубль и тенге пляшут в фигуре «валютный своп».
Общие вызовы: «Там, где стык — там и трещина»
- Санкции. Чем сильнее рубят SWIFT, тем громче стук печатных машин в Минске и Алматы, ищущих новые платежи.
- Антисанкции. Креветка из Риги легко сменит прописку на «алтайскую» и поедет в Могилёв: единое пространство — рай для переклейки этикеток.
- Конкуренция интересов. Минск боится дешёвого узбекского хлопка, Астана — русской трубы, Бишкек — китайской картошки.
- Внешние игроки. Китай с «Поясом» уже проложил свой Silk Way, Турция стучится в двери через Азербайджан, ЕС обещает «Глобальный портал».
- Демография. В Армении и Беларуси население стагнирует, в России стареет, в Кыргызстане растёт, но уезжает.
Перспективы: «От ЕАЭС к Большой Евразии, или когда 2045-й приходит раньше»
- Общий энергетический рынок — дата в календаре 1 января 2025-го. Если электроны побегут по единым правилам, то киргизская вода зажжёт лампочку в Смоленске, а казахский ветер включит кондиционер в Армении.
- Цифровой контур — ЕАЭС-ID: один логин для бизнеса, налогов и трудовой миграции. В проекте — «Евразийская блокчейн-таможня».
- Евразийская платёжная система — уже 90 % взаимных расчётов в нацвалютах. Следующий уровень — наднациональный цифровой токен «altyn».
- Free Trade Mania — Иран ратифицирован, Египет и ОАЭ на финальной прямой, Индонезия и Монголия в переговорной курилке. Союз рисует карту от Красного моря до Тихого.
- Гуманитарный трек — общий тур-маршрут «От Ладоги до Тянь-Шаня», студенческий кампус «Евразия-Campus», а где-то в кулуарах — разговор о «Евразийской вакцине 2.0».
… «Бодрое утро 2045-го»
Представьте: 9 мая 2045-го. В столице, которую к тому времени могут опять переименовать, Евразийский экспоцентр проводит виртуальную ярмарку. Кнопкой «заказать» вы покупаете армянский софт, упакованный в казахстанское «зелёное» электричество, доставленный белорусским дрон-трактором на склад в Подмосковье, откуда киргизский оператор, оформив смарт-контракт, отправляет товар клиенту в Дели через ЗСТ.
Здесь нет таможенных деклараций в бумаге, нет виз в паспортах, но есть общий токен, общая электроэнергия и общий телеграм-канал «Евразия Live», где диктор привычно начнёт:
«Здравствуйте! И что такое ЕАЭС? Это мы с вами. Здесь и сейчас».
Пока же 2025-й, шкаф-купе ещё только собирается. Но если каждая полка выстоит, чемоданы больше не понадобятся — и целая Евразия сумеет жить налегке, без суеты таможенных залов и визовых коридоров.
Вместо выводов
ЕАЭС — это не ностальгический «СССР-лайт», а кухня для сотрудничества, где каждый партнёр варит своё блюдо: армянский лаваш, белорусский борщ, казахский бешбармак, кыргызский плов и российские щи. Рецепты разные, но общий котёл экономии масштаба — единый. Главное, чтобы повара слышали друг друга и не пересаливали.
А если серьёзно — Союз станет по-настоящему «самодостаточным макрорегионом» только тогда, когда пройдёт три крутых поворота: научится экспортировать идеи, а не только сырьё; решит примирить геополитику с геоэкономикой; и поймёт, что 2045-й наступает не по календарю, а по скорости интеграции.
Скорость — в наших руках. И это вовсе не художественный вымысел. Это, друзья, наш с вами ближайший исторический шанс.
👉 Подписывайтесь на мой Telegram-канал: https://t.me/druzin. Там — финансы, инсайты, путешествия и никакой скуки!