«ЗАРУБЕЖКА БЕЗ ГРАНИЦ!» // ГОСУДАРСТВО И СУВЕРЕНИТЕТ: СДАЛ — ПОЛУЧИ В ОТВЕТ ДЕКЛАРАЦИЮ
Когда-то всё было просто: есть флаг — есть страна, есть граница — есть суверенитет. Веками это работало без сбоев. Великие державы вели великие войны за великие территории. А сегодня — всё куда тоньше. Государства вроде бы никуда не делись, паспорта по-прежнему требуют на границе, а гимны звучат перед футбольными матчами. Но чем дальше в XXI век — тем чаще выясняется: флаг остался, а вот власть — ушла в облако.
Теперь решения принимаются не только в парламентах, но и в штаб-квартирах наднациональных организаций, в залах международных форумов и даже в комментариях под постами. Страны отдают часть полномочий в обмен на участие в блоках, союзах, альянсах — кто по расчёту, кто по любви, а кто и под давлением. И вот уже понятие 'суверенитет' звучит не как баланс, а как компромисс с интересом.
Где же сегодня проходит граница государства? На берегу? В бюрократии? Или в облачных серверах? Почему 'глобальное сотрудничество' часто оборачивается внутренними конфликтами, и как случилось, что право на независимость стало поводом для санкций?
Поговорим о том, как государства пытаются остаться независимыми и суверенными.
«Государство, государство... Где же твоя территория?»
Начнём, как обычно, с основ. Государство, если верить учебнику, — это политическая форма организации общества, обязательно на конкретной территории, с постоянным населением, властью и способностью вступать в отношения с другими государствами. Плюс — суверенитет. Независимость во внешней политике и верховенство внутренней власти. Но дальше — сюрприз: оказывается, бывает и так, что территории-то толком нет, а государство вроде как есть. От Силендов всяких до Асгардии (кто-то даже планирует колонизировать космос), где мы глядим на крошечную платформу в море или виртуальные сообщества в интернете.
На сей день это, конечно, экзотика — маргинальные, так сказать, примеры, но уже сами факты «виртуальных государств» намекают, что классическое представление о границах и территории начинает немного подвисать. Прибавьте к этому ещё существование так называемых ассоциированных государств (Маршалловы Острова, Федеративные Штаты Микронезии и т. д.): формально суверенитет у них есть, а на деле они передали гигантскую часть власти более сильным партнёрам (внешняя политика, оборона, финансы). Да что там острова: каждая страна, даже большая, и то участвует в десятках союзов, договоров, конференций и соглашений — то есть уже не может одна, «как хочу, так и ворочу».
Кто над кем «над»?
А теперь поговорим о тех самых «надгосударственных» институтах. Сложилось так, что в мире назрела ситуация, когда целый ряд проблем — экономических, экологических, технических, военных — уже не решить в одиночку. Нужен общий «штаб» или международная договорённость, поэтому и появляются межправительственные организации (ООН, ВТО, МВФ, ЮНЕСКО и прочие), которые создаются по принципу «мы все согласны, пусть это будет наднациональным регулятором». Согласны-то согласны, но дальше, как говорится, возникают нюансы:
- Межправительственные организации объединяют в себе сами государства и работают на базе международного права.
- Неправительственные (НПО) — это объединения, которые «служат человечеству» уже не через соглашения между правительствами, а через прямое сотрудничество людей и институтов (вспомним «Гринпис», «Врачей без границ» — такого рода структуры).
Проблема «кто главный» в этих организациях существует всегда. Вроде бы суверенные страны создают институт, чтобы решать общие задачи, а потом оказывается, что сам институт начинает принимать решения, которые обязательны к исполнению и для «материнских» стран — вот и затрагиваются основы их внешнего и внутреннего суверенитета.
Казус суверенитета
Вот теперь подойдём к сути: государственный суверенитет — та самая штука, которая отличает «простую» общину или клуб по интересам от государства. Имеем два аспекта:
- Внешний: полная независимость во внешних отношениях, причём с соблюдением границ других стран.
- Внутренний: монополия на власть внутри своей территории.
Звучит логично — но человек (и государство, и общество) в реальном мире не существует в вакууме. Тут и начинается: «хочу в ЕС, а значит, придётся часть прав передать Брюсселю»; «хочу вступить в ОДКБ — тоже ведь берём на себя обязательства». Формально всё добровольно, но очевидно, что сила международных союзов, блоков, организаций, их экономическая, политическая мощь может ограничивать волю отдельных стран.
А уж если речь о глобальной конфигурации — таможенных союзах, совместных вооружённых силах, единых визовых соглашениях — страны рано или поздно сталкиваются с серьёзнейшим конфликтом интересов: «мы сами по себе» или «мы в общем деле».
«Самоограничение» или «принудительная сдача позиций»?
Ограничивать суверенитет можно по-разному:
- Добровольное: мы, такие «толерантные» и «дружелюбные», договариваемся с соседями о едином валютном пространстве, например, или же запускаем общий рынок. Вроде никто не заставляет, но, как говорится, «хотели как лучше, а вышли общие правила, которые жёстко диктуют, что тебе делать».
- Принудительное: когда страна-колония или побеждённая в войне теряет часть своей самостоятельности. В современных условиях — это может быть внешнеполитическая зависимость или диктовка извне под угрозой санкций, финансовой блокады или военных мер.
Глобализация вообще хороша тем, что изначально была про экономику («Весь мир строим в одну систему рынка»), но постепенно затронула и культуру, и политику, и даже военную сферу. И вот тут-то возникает парадокс: вроде как все мы хотим больше сотрудничать, а получается, что обычный человек иногда видит картину, когда его государство «за компанию» участвует в конфликтах или тратит бюджет на поддержку других стран, а внутри самого государства — дефицит ресурсов и нерешённые социальные проблемы.
Новый суверен: «хочу и выйду»
Любимая тема для дискуссий — Евросоюз. Он идёт дальше всех: отменяет не только таможенные пошлины, но и заявляет о создании общей внешней политики, общей армии, общей валюты (евро). Хочешь не хочешь, а границы стираются. А потом мы удивляемся, что у той же Сербии возникают конфликты интересов: с одной стороны — соглашения с ЕС, с другой — свои национальные интересы и исторические связи. И вдруг ЕС говорит: «Нет, вот по вопросу России голосуйте, как мы скажем, иначе — санкции».
Суверенитет, он ведь как мышца: если ослаблен — организм уже не полностью самостоятельный. Но говорить об абсолютной катастрофе не стоит. Те, кто добровольно пошёл на объединение, формально сохраняют суверенитет. Европейские государства, например, всегда могут воспользоваться статьёй 50 Договора о ЕС и «брексить» — мы уже видели, как это работает на примере Великобритании. Формально — всё честно: хочешь — уходи. Но вот уйти не всегда просто и уж точно не безболезненно. И экономические, и политические, и прочие последствия — всё наглядно, всё на витрине.
«Руби канаты, если можешь»
Есть и другой глобальный процесс — децентрализация. Пока страны объединяются, у них «случайно» вспыхивают движения за независимость внутри собственных границ — этнические, сепаратистские и прочие, вплоть до появления новых политических субъектов. В результате мы видим самую настоящую «девальвацию» государственного монополизма: уже не одна власть рулит на всей территории.
Взять ту же Испанию с Каталонией, Великобританию с Шотландией — и это всё уже не маргинальные истории. Казалось бы, раньше центральная власть держалась на жёстких позициях, а сегодня и диктовать не так легко: международное право твёрдо стоит на защите прав человека и национальных меньшинств, глобальное общественное мнение давит и требует «пусть регионы сами решают». Государство пытается сохранить целостность, а с другой стороны — вынужденно самоограничивается.
Место для оптимизма или повод для споров?
Критики говорят: «Да нет никакой потери суверенитета! Всё добровольно, государство только ищет союзников, саму себя как бы укрепляет. Подписали международные договоры — молодцы. А хотите расторгнуть — расторгните». И, действительно, формально никто никого насильно в блоке не держит. Да и договоры часто пишутся при активном участии самих государств — то есть кто кому что «сдаёт»?
Но в реальности, когда экономика страны сильно зависит от внешних рынков или кредиторов, свобода её решений зачастую чисто теоретическая. По сути, страна «вынуждена» подчиняться требованиям внешних игроков, чтобы избежать дефолта, торговой изоляции или прочих неприятностей.
Россия, суверенитет и национальные интересы
В России понятие «суверенитет» с 1990-х годов особенно ценится: именно тогда была принята Декларация о государственном суверенитете, а в Конституции закрепили, что власть в стране принадлежит многонациональному народу, а сама территория РФ неделима и неприкосновенна. С одной стороны, мы всё время ищем равноправного сотрудничества и участвуем в мировых институтах (ООН, ВТО, ЕАЭС и т. д.). С другой — любая международная турбулентность (санкции, конфликты) довольно чувствительно бьёт, и государство реагирует: «Мы будем отстаивать свой суверенитет, невзирая на внешнее давление».
На практике всё выливается в очередное обострение противоречий: хотим ли мы интегрироваться, и на каких условиях, если «мировое сообщество» по многим вопросам придерживается иных установок? При этом такая ситуация не только у РФ: каждая страна периодически переживает «суверенную ломку» — от США, у которых с их гигантским влиянием тоже есть «альянсовая» зависимость, до региональных государств Африки или Латинской Америки, которые нередко в проблемной финансово-экономической ситуации вынуждены подчиняться требованиям международных кредиторов
К чему мы придём?
Скорее всего, глобализация продолжит меняться, приобретая новые оттенки. Границы между внутренней и внешней политикой будут всё сильнее размываться. Попросту — мы даже не замечаем, как каждая новая технология, каждый новый конфликт и каждая новая миграционная волна вовлекает нас в единое пространство. Теперь не только правительство страны решает, кого впускать и на каких условиях, но и внешние договорённости, и давление партнёров по союзу, и международная общественность, и мнения НПО.
С другой стороны, тенденция на децентрализацию, рост влияния регионов и даже отдельных городов — налицо. Москва, Шанхай, Нью-Йорк, Брюссель уже во многом действуют как «отдельные планеты» со своей экономической и политической спецификой.
В результате многие исследователи предполагают: будут две параллельные линии — мощные наднациональные блоки (которые «сковывают» свободу каждого государства общими правилами игры) и свободные «локальные островки» (которые хотят больше самостоятельности). Насколько эти процессы окажутся устойчивыми и могут ли они вместе сосуществовать, пока непонятно. Но ясно, что понятие «суверенитета», родившееся во времена абсолютных монархий, сейчас сильно усложнилось и больше не даёт простого ответа на вопрос «где заканчивается моя власть и начинается твоя?».
На прощание: «делаем красиво»
Когда мы говорим о суверенитете, всегда присутствует момент гордости: «Мы — самостоятельная страна, сами принимаем решения». Но в современном мире абсолютной самостоятельности не достичь. Вопрос только в том, как умело мы сумеем соблюсти баланс между своими интересами и глобальной необходимостью взаимодействовать. И да, пока одни склоняются к «евроинтеграции», другие хотят «вернуть французам их право самим всё решать», как говорит Марин Ле Пен, а третьи желают «строить свою стену» (всякий раз по разным поводам). Это и есть самая суть политической драмы XXI века.
У меня лично, как у наблюдателя, нет ни рецепта, ни однозначного ответа, как правильно. Но хочется верить, что оптимальный вариант — тот, в котором государства не становятся пустыми оболочками, механически исполняющими чужие решения, и при этом не погружаются в изоляцию. Баланс этот хрупок, зато движуха — знатная, и, вероятно, ещё на сто лет вперёд есть о чём спорить, дискутировать, вносить поправки — и, разумеется, снимать об этом репортажи.
И, конечно, вопрос, который задают все: «Есть ли жизнь без суверенитета?». Да какая-то жизнь наверняка есть, но пока что без него государство, пожалуй, было бы просто набором зданий и людей. А с другой стороны, без нормального международного общения и совместных правил мы, возможно, до сих пор бы не имели ни единого способа решать трансграничные проблемы — хотя бы в сфере экологии или глобальной безопасности. Так что как ни крути, главный вызов для современного государства — научиться жить в компромиссе, где своя свобода может сочетаться с обязательствами перед другими. И тут — много работы!
👉 Подписывайтесь на мой Telegram-канал: https://t.me/druzin. Там — финансы, инсайты, путешествия и никакой скуки!